Лесли Чартерис - Пикник на Тенерифе [Пикник на Тенерифе. Король нищих. Святой в Голливуде. Бешеные деньги. Шантаж. Земля обетованная. Принцип Монте-Карло]

Святой приветливо поздоровался и спросил:

— Вы тоже здесь работаете?

— Я — Кондор, — невесело сообщил незнакомец. — Эд Кондор. А вы?

— Темплер, Саймон Темплер.

Кондор перебросил в зубах зубочистку.

— Аферлица сегодня не будет, — сообщил он.

— О!

— Аферлица вообще больше не будет.

— Да?

— Мистер Аферлиц умер.

Саймон недоуменно нахмурился.

— Как это?

— Он умер.

— Это что, неудачная шутка?

— Нет. Он умер прошлой ночью. И теперь увидеть его можно только в морге.

Саймон закурил, сохраняя озадаченное выражение лица.

Кондор явно точно рассчитал весь разговор, особенно по части тонкой недосказанности. Если он и был разочарован реакцией Саймона, то не подал виду.

— Я просил секретаря вас не предупреждать, — сказала он. — Хотел видеть вашу реакцию.

— Простите дурака, — заметил Саймон, — если я чего-то не понимаю. Вы секретный агент агентства Геллапа, или тут что-то иное?

Кондор отвернул лацкан пиджака.

— Полиция, — мрачно представился он. — Присаживайтесь, мистер Темплер.

Святой с удовольствием опустился в глубокое кожаное кресло и выпустил длинную струю табачного дыма.

— Черт возьми, отчего же он умер?

— Его убили.

— Боже мой, как?

— Выстрелом в затылок. В его домашнем кабинете.

Видимо поняв, что из Саймона выудить ничего не удастся, Кондор стал чуть откровеннее.

— Приблизительно в половине второго ночи. Кухарка сквозь сон слышала какой-то шум, но приняла его за автомобильный выхлоп. По словам мисс Уорден, когда она уходила около половины первого, Аферлиц выглядел вполне нормально и спокойно.

Саймон кивнул.

— Перед этим я его встретил в «Джиро».

— И когда он ушел оттуда?

— Не обратил внимания. Мы с ним говорили около половины девятого, но не знаю, сколько он еще оставался в ресторане. Мне было не до него.

— Вы были не один?

— С Эйприл Квест.

— И как выглядел Аферлиц?

— Как обычно… Есть улики?

— Пока мы ничего не нашли. Убийца оказался мастером своего дела и был крайне осторожен — даже пепел из пепельниц вытряхнул.

Саймон затянулся, сигаретой и задумчиво потер подбородок, потом потянулся к пепельнице на столике справа от себя. Столик был завален кипами еженедельников «Голливуд Рипортер» и «Верайети». Наверху лежал вчерашний номер «Рипортер». Значит, у Аферлица не могло его быть с собой, чтобы написать записку. Разумеется, он мог купить по дороге еще один номер…

— Все, что нам точно известно, — продолжал Кондор, — это Аферлиц знал убийцу. Слуги в дом вчера никого не впускали, значит, дверь хозяин открыл сам.

— А если убийца проник в дом незаметно?

— Но ведь он не меньше часа находился в кабинете, прежде чем выстрелить, и выкурил столько сигарет, что потом пришлось вытряхивать все три пепельницы. Нужно было быть близким знакомым Аферлица, чтобы отнимать у него столько времени.

Саймон кивнул. Он и сам пришел к таким же выводам, но слова Кондора его приятно удивили: полицейский оказался не слепым и не некомпетентным.

Святому очень хотелось знать, какие козыри еще тот припас, но нужно было быть начеку.

— И вот теперь вы сидите и поджидаете тех, кто был знаком с Аферлицем.

— Вот именно. Тут уже были двое сценаристов и режиссер Грум. И вот теперь вы.

— И вы заметили у кого-нибудь подозрительную реакцию? — нахально поинтересовался Святой.

Кондор пожевал зубочистку, не изменяя унылой мины.

— Нет, пока нет. Сегодня никто не совершил промаха. — И тут же без всякого перехода спросил: — Когда вы вчера вернулись домой?

— Мисс Квест я отвез примерно в час ночи.

— А сами когда добрались домой?

— Ну, мы немного поговорили… За временем я не следил, но, думаю, был дома примерно через полчаса.

Взглянув в непроницаемые черные глаза Кондора, Саймон почувствовал, что лифтера в «Шато-Мармон» уже успели допросить. Поэтому тут же продолжил:

— Потом я снова выходил из гостиницы. Ведь в номере не оказалось спиртного, а так тянуло выпить… Отправился в одно заведение на Голливуд Бульвар и посидел за стойкой. Домой я ушел, когда бар закрывался.

— А что за бар?

Саймон назвал одно из самых бойких заведений, где никто при всем желании не сможет вспомнить, был он или нет.

— Не встретили знакомых? — спросил Кондор.

— Нет. — И Саймон с обезоруживающей прямотой сознался: — И если вы хотите слышать мое железное алиби, то должен вас разочаровать. А что, вы в самом деле хотите?

— Пока не знаю, — мрачно буркнул Кондор. — За сколько вы смогли бы добраться к дому Аферлица?

— А где он жил? — с невинным видом спросил Саймон.

Детектив тяжело вздохнул, и Саймон был готов ему посочувствовать. Попытки подловить его никак не удавались.

— На Клеймор-драйв, в Беверли-Хиллз. Туда вы спокойно могли добраться минут за десять.

— По-моему, вы говорили, что Аферлица застрелили в половине второго. А в это время я был дома.

— Но сами не уверены. Кухарка думает, что выстрел слышала в половине второго, но может на несколько минут ошибаться. Значит, вам оставалось достаточно времени, чтобы пробраться в дом. А может быть, стреляли вообще не в час тридцать, а, например, когда вы якобы были в баре.

— А что сказал врач?

— Настолько точно он определить не может, уж вам-то следовало бы знать.

— Боюсь, действительно не могут, — согласился Саймон, — но тут вы что-то слишком мудрите: хотите получить от меня алиби на определенное время, не говоря, на какое.

Кондор внимательно изучал зубочистку.

— Ну, у меня есть и другие сведения…

— Какие?

— Аферлиц позвонил в полицейский участок Беверли-Хиллз и сообщил, что кто-то бродит вокруг его дома, и попросил прислать патруль для проверки. И это сообщение поступило без десяти два.

Саймон почувствовал, что  по спине его побежали мурашки, хотя он и так был уверен, что патрульная машина там появилась не случайно. Но по лицу его ничего не было заметно.

— О, Господи, — воскликнул он, — опять новое время! Значит, опять подавай вам новое алиби?

— Последнее.

— Тогда все то, что я вам рассказал раньше, уже значения не имеет?

— Пожалуй, да. Я говорил, кухарка не уверена, что слышала именно выстрел. А потом уснула снова.

Саймон задумчиво курил некоторое время, потом опять взглянул на Кондора.

— А кто ручается, что это Аферлиц звонил в участок? Звонить мог и убийца, чтобы сбить с толку полицию. Тогда подозревать вам следует именно тех, у кого алиби на без десяти два.

Кондор уставился на него, не мигая, потом подобие улыбки тронуло уголки страдальчески искривленного рта. Казалось, что черты его лица настолько затвердели, что улыбке приходилось пробиваться изнутри, через кожу.

— Впервые я услышал что-то, что подтверждает россказни о вас.

— А мне казалось, что вы предпочитаете видеть меня в роли подозреваемого, а не вашего помощника.

— Подозревать мне приходится всех.

— Но давайте рассуждать логически. Аферлиц только что меня нанял за тысячу долларов в день. Зачем же мне убивать курицу, несущую золотые яйца? И, кроме того, я до вчерашнего обеда вообще никогда его не видел. За что же так стремительно его возненавидеть, чтоб пристрелить этой же ночью!

Кондор поморщился.

— Я слышал, вам случалось пристрелить человека, вообще не связанного с вами личными отношениями, когда вы выступали судьей, присяжными и палачом в одном лице. Нельзя сказать, что это было незаконно или случайно, но… А что касается Аферлица, в его биографии есть факты, которые могли бы вас избавить от необходимости питать к нему личную ненависть.

Святой поглубже погрузился в кресло, приняв скучающий вид.

— Опять сначала, — процедил он. — Так вы меня подозреваете или нет?

— Ну, — зубочистка продолжала торчать между зубами Кондора, — мои слова действительно звучат иногда противоречиво. Иначе не могу, извините. Но я слышал о вас и немало хорошего, так что, возможно, вы сможете мне помочь. Одну хорошую идею вы мне уже подкинули. Не хочется надоедать, но, если захотите поделиться еще какими-нибудь ценными мыслями, почту за честь для себя.

Теперь он был таким милым, как дремлющий крокодил. Вам становилось стыдно за то, что вы неверно истолковали его намерения, и ему пришлось оправдываться. Зато теперь справедливость была восстановлена, и вы невольно расслаблялись. Но нет, с Саймоном такого не случилось.

— Это не по моей части, — сказал он. — Я плохо разбираюсь в случаях, когда все решают секунды. Слишком легко запутаться, да и не верю я, что так можно раскрыть настоящее преступление. Слишком похоже на плохой детективный роман. Как только в такие расчеты проникает ошибка, они становятся бесполезными, тем более что существует множество возможностей сфабриковать факты.